Глобализированное информационное общество, по своей природе являющееся гибридным социально-технологическим интерфейсом между глобальным информационным пространством и человеком, опирается на технологии цифровых коммуникаций и сетевизированные информационные платформы. Информационное общество остается одной из немногих опор глобализации. В своей основе оно вряд ли будет демонтировано даже при реализации закритических сценариев глобальных трансформаций; оно может стать одной из интегрирующих платформ различных субсистем управления как на межгосударственном, так и на условно государственном уровне – хотя в чистом виде, вероятно на обозримую перспективу, управление среднесрочными процессами внутри чисто государственных систем представляется маловероятным. Информационное общество, оставаясь инструментом глобализации и обеспечивая относительную целостность глобальных процессов, начинает играть все большую роль в процессе размежевания «единого мира глобализации» на макрорегионы. Через механизмы информационного общества и через разделение избыточно гибридизированной системы управления будут реализовываться наиболее заметные элементы реальной, а не декларативной геоэкономической регионализации. Информационное общество в условиях кризиса глобализации выступает в качестве основы системы несилового стратегического управления социально-политическими и экономическими процессами. По мере нарастания институционального вакуума значение информационного общества будет расти. Помимо функций управления среднесрочными тенденциями развития информационное общество уже на данном этапе приобрело функции стратегического управления социокультурными процессами, а также универсальными политическими нарративами. На данном этапе глобальных трансформаций мы наблюдаем интенсивный процесс замещения информационными (именуемыми «онлайн», хотя это и не отражает всех особенностей явления) технологиями классической межгосударственной институциональности, что меняет суть институциональности в принципе. В перспективе технологиями информационного общества и соответствующими цифровизированными алгоритмами может быть заменена и надгосударственная регулятивность. Возникает принципиально иное пространство глобального, а значит и трансрегионального управления, что ставит на повестку дня целый ряд специфических задач и для России.

Статья посвящена анализу русско-германских отношений как особой этнополитической системы. Автор определяет этнополитическую систему на межгосударственном уровне как взаимоотношение двух и более этносов, которое приобретает новое качество, выраженное через создание общей политической системы. Эта система должна включать в себя пять компонентов: наличие значимого представительство одного народа в государстве другого, изменение качества государственности как минимум одного из участников, возникновение новых народов, наличие интенсивного взаимодействия между участниками и институциональное оформление. Автор полагает, что российско-германские отношения XVIII–XIX веков были примером подобной этнополитической системы, которой были присущи все пять перечисленных характеристик. Эта система прошла ряд этапов в своем развитии: возникновение (начало XVIII в), подъем (XVIII – начало XIX вв.), зенит (вторая четверть XIX в.), кризис (1850-е годы), закат (вторая половина XIX в.), и распад (первая половина XX века) по итогам двух мировых войн. Однако русско-германская система оставила после себя наследство в виде современной этнополитической карты Восточной Европы, которая обладает серьезным конфликтным потенциалом.

В статье рассматривается ответ России на санкции через призму широкого процесса реконструкции идентичности после смены вектора внешней политики РФ в 2022 г.. Статья выстраивается следующим образом: в первом разделе автор дает обзор литературы, чтобы вписать исследование в современные академические дискуссии о санкциях, идентичности и внешней политике России. Во втором разделе представлена теоретическая основа исследования. Автор следует конструктивистскому подходу, согласно которому нормативное давление формирует и изменяет идентичность и самоидентификацию государства. В третьем разделе дискурс, официальная риторика и политические решения анализируются через призму идентичностного ответа на санкции. В четвертом и пятом разделах рассматриваются дипломатические и экономические связи России с Китаем и глобальным Югом. Автор приходит к выводу, что конструктивистский подход лучше объясняет смену вектора внешней политики России в русле трансформации международного порядка и утверждению принципов суверенитета, невмешательства и противостояния западной либеральной гегемонии.

В статье рассматривается «эмоциональный поворот» в изучении мировой политики и международных отношений. Основной целью статьи является систематизация и обобщение имеющихся исследований, связанных с изучением эмоций в политическом узусе. На примере контент-анализа январской речи (2025 г.) Папы Франциска делается вывод об содержании термина «дипломатии надежды» на международной арене. Общий итог сводится к тому, что эмоции могут влиять на национальные государства при формировании политических стратегий. Распространение концепции мягкой силы и публичной дипломатии подчеркивает необходимость сосредоточиться на привлечении, а не на принуждении в современных международных отношениях. Однако негативные чувства и эмоции на данный момент времени превалируют во внешнеполитической риторике, так как при помощи чувств страха, гнева, ненависти «легче» объединить сообщества, чем при помощи надежды и эмпатии, несмотря на то, что последние активно функционируют в дипломатическом и политическом узусе.

В статье обсуждается роль нового актора в системе африканской безопасности – Фонда Табо Мбеки. Фонд содействует диалогу по вопросам мира и безопасности в Африке, дополняет существующую архитектуру безопасности, созданную, в первую очередь, на основе Африканского союза. Автор раскрывает ценности нового Диалога, основными целями которого являются четкое определение текущих проблем безопасности, с которыми сталкивается Африка, искоренение причин и движущих сил конфликтов на континенте – как эндогенных, так и экзогенных, разработка архитектуры мира, понимание природы и характера действующих конфликтогенных факторов в районе Африканского Рога и Западной Африки, а также того, могут ли многосторонние усилия внести вклад в достижение прочного мира в этих субрегионах. Расширяя диалог государств и негосударственных акторов, Фонд Табо Мбеки способствует формированию культуры сотрудничества, которая выходит за рамки политических разногласий и национальных границ. Африканский диалог по вопросам мира и безопасности пытается преодолеть противоречия, предлагая платформу для объединения многосторонних усилий в попытке сделать общеконтинентальный диалог связующим звеном, где синтезируются идеи, стратегии и рекомендации других переговорных площадок.